Электронная торговая площадка

Два года назад банки получили право банкротить должников в упрощенном порядке, минуя предварительное обращение в суд с иском о взыскании долга. Однако в настоящее время круг кредиторов с такими привилегиями расширился, и банки столкнулись с жесткой конкуренцией в борьбе за контроль над банкротством должников. Споры дошли до Верховного суда РФ.

Артем Кукин, Ольга Плешанова, юридическая фирма "Инфралекс"

15 декабря прошлого года Верховный суд (ВС) рассмотрел очень необычное дело: банк "Зенит" жаловался на то, что дело о банкротстве Виталия Саввина, экс-акционера банка "Пересвет", было инициировано в упрощенном порядке в обход банка по фиктивной задолженности. Заявление о банкротстве Виталия Саввина подал Алексей Долгополов, выступавший кредитором по некоему договору поручения. Виталий Саввин с готовностью признал наличие долга, что позволило суду начать процесс его банкротства без специальной проверки обоснованности требований кредитора. В результате контроль над процессом банкротства и назначением финансового управляющего получил кредитор, дружественный должнику. Банк не просто опередили: в суде "Зенит" жаловался, что для игры на опережение была создана фиктивная задолженность — договор между Виталием Саввиным и Алексеем Долгополовым был мнимой сделкой. Стороны воспользовались правом инициировать дело о банкротстве гражданина в упрощенном порядке, предоставленном законом о банкротстве: раз гражданин признал наличие долга, то проверять договор, из которого этот долг возник, суды отказывались. Удовлетворил жалобу банка "Зенит" только ВС, решив, что, если договор не проверялся в рамках отдельного судебного процесса о взыскании долга, обоснованность требований кредитора должен проверить суд в рамках дела о банкротстве.

Этим решением ВС затруднил упрощенный порядок инициирования дел о банкротстве и получения контроля над процессом. Решение было вынесено в интересах банка, пострадавшего от упрощенного порядка. Парадокс, однако, в том, что до недавнего времени именно банки выступали главными и успешными лоббистами упрощенного порядка, полагая, что с его помощью смогут гарантировать себе контроль над банкротством должников.

Контроль над процессом банкротства неизменно представляет ценность. Борьба идет за кандидатуру арбитражного управляющего, за контрольный пакет голосов на общем собрании кредиторов. Методы используются различные: искусственное создание задолженности, инициирование процесса банкротства в обход иных кредиторов, "самопальное" банкротство, то есть подача заявления самим должником.

Шанс контролировать процесс банкротства обычно выше у тех, кто выступил его инициатором.

Правила банкротства многократно менялись. Закон о банкротстве 1998 года, известный как рейдерский, позволял кредитору свободно инициировать дело о банкротстве должника, не заплатившего вовремя незначительную сумму, и предлагать свою кандидатуру управляющего. Столь простая процедура позволяла банкротить кого угодно из-за копеечных долгов (иногда искусственных), приводить своего управляющего, брать предприятие под контроль, выводить имущество, осуществлять рейдерский захват. В 2002 году новый закон о банкротстве установил жесткий барьер: вначале требовалось пройти суд о взыскании долга, затем попытаться исполнить решение, и только в случае невозможности взыскания долга дозволялось инициировать банкротство должника. Усложнился и выбор управляющего: фильтром стали саморегулируемые организации. Инициировать банкротство и назначить подконтрольного управляющего стало сложнее и дороже, банкротство как инструмент рейдерства утратило былую популярность, цели стали иные, однако борьба за контроль над процессом не ослабла.

Показательным стало первое громкое дело о "самопальном" банкротстве. В 2008 году ЗАО "Связной", формально утратившее связь с одноименной группой, подало заявление о своем банкротстве и добилось утверждения временным управляющим Эдуарда Ребгуна, бывшего конкурсного управляющего ЮКОСа. Эксперты предполагали, что цель банкротства — очистить все группу компаний от долгов (в основном налоговых), избежав масштабной ревизии хозяйственной деятельности и привлечения материнской компании к субсидиарной ответственности. Поначалу все шло хорошо, группа "Связной" была признана основным кредитором ЗАО. Но вскоре ситуация изменилась: налоговые претензии увеличились, а суд не только признал их законными, но и выявил связь между ЗАО "Связной" и группой компаний. Налоговая инспекция получила контрольный пакет голосов кредиторов и на первом же собрании добилась отстранения Эдуарда Ребгуна. "Связному" ничего не оставалось, как пойти на соглашение о частичном погашении недоимки по налогам. Смена управляющего заняла, однако, более года — проверка налоговых требований потребовала длительных судебных разбирательств.

Долгие процедуры взыскания долгов, предшествующие банкротству, вызывали недовольство прежде всего у банков. В конце декабря 2008 года, в момент финансового кризиса, банки стали главными лоббистами антикризисных мер, затронувших в том числе закон о банкротстве. Правила были упрощены: для подачи заявления о банкротстве должника достаточно было только решения суда о взыскании долга, обращения к судебным приставам и попыток исполнить решение больше не требовалось. Этого, впрочем, показалось недостаточно, и в декабре 2014 года, в разгар другого финансового кризиса, банки получили особые привилегии. В законе от 29 декабря 2014 года N482-ФЗ в последний момент появилась очень неожиданная поправка о том, что банки могут инициировать процесс банкротства должника без предварительного обращения в суд с иском о взыскании долга. Стадия, называемая у юристов просуживанием долга, для банков была исключена — им было достаточно трехмесячной просрочки уплаты долга (300 тыс. руб.— для юрлица, 500 тыс.— для гражданина).

Радость банков, однако, длилась недолго: упрощенный порядок инициирования дел о банкротстве оказался не только у них. Вначале он распространился на банкротство граждан — закон вступил в силу 1 октября 2015 года. Последствия этого в полной мере ощутил банк "Зенит", которому в поисках защиты пришлось дойти до ВС. ВС же в этом деле стал на сторону банка, усложнив упрощенный порядок, а в другом деле позволил пользоваться упрощенным порядком не только банкам, лишив их привилегированного положения.

Громким стало определение ВС от 12 октября 2016 года по делу ООО "Евразийская торговая компания". Эта компания приобрела у Абсолют-банка права требования к должнику, АО РБП, на сумму около 860 млн руб. "Просуживать" долг торговая компания не стала, а сразу подала заявление о банкротстве должника. Арбитражные суды трех инстанций оставили заявление без рассмотрения: торговая компания не является банком и потому не вправе инициировать дело о банкротстве в упрощенном порядке. ВС рассудил иначе: коль скоро торговая компания получила права требования к должнику от банка, то она получила весь объем прав, включая привилегии в делах о банкротстве.

ВС исходил в этом деле из логики самих банков, объяснявших необходимость привилегий тем, что требования к должникам, возникшие в результате банковских операций (как правило, по кредитам), "подтверждаются стандартными средствами доказывания", что упрощает проверку этих требований и не требует длительного "просуживания". В деле Евразийской торговой компании ВС решил, что значение имеет характер требований, а не статус организации, их предъявляющей. Опираться исключительно на статус банка, по мнению ВС, было бы нарушением конституционного принципа равенства, "поскольку предоставляло бы кредитным организациям ничем не обусловленные преференции при инициировании процедуры банкротства". Определение по делу Евразийской торговой компании стало для судов ориентиром — оно вошло в Обзор практики ВС N4 (2016), утвержденный президиумом ВС 20 декабря 2016 года.

Такая позиция ВС означает, что инициировать банкротство должника в упрощенном порядке может любой, кто получил права требования к должнику по банковской сделке (обычно по кредиту). Это может обернуться для банков гораздо более серьезной проблемой, чем возникла у банка "Зенит" с банкротством Виталия Саввина. Для того чтобы права требования к должнику по кредиту перешли от банка к другому лицу, достаточно только желания этого лица — Гражданский кодекс РФ (ГК) не требует ни согласия банка, ни осведомленности должника. Новая редакция ст. 313 ГК, действующая с 1 июня 2015 года, позволила любому желающему погасить за должника просроченный кредит, в силу закона получить права банка по этому кредитному договору и подать заявление о банкротстве должника. Воспрепятствовать таким действиям банк не может. Если у банка был единственный договор с заемщиком и кто-то посторонний погасил кредит за должника, то банк, вероятно, будет даже рад, однако в случае, если кредитов было несколько, а погасили только один, перехватив инициативу в банкротстве должника, у банка будут проблемы. Если оставшиеся кредиты не будут погашены, банк сможет лишь предъявить свои требования к должнику в уже идущем деле о банкротстве, контролируемом совсем другими лицами.

Эту проблему ВС затронул в двух недавних документах — в постановлении пленума от 22 ноября 2016 года N54 об исполнении обязательств (постановление N54) и специальном Обзоре судебной практики по банкротству, утвержденном президиумом ВС 20 декабря 2016 года. ВС запретил свободно погашать чужие долги по ст. 313 ГК, но только после того, как в отношении должника уже введена процедура банкротства (наблюдение, внешнее управление и т. д.). В этих случаях, указал ВС, долги должны погашаться исключительно по правилам закона о банкротстве, имеющим приоритет. Такое разъяснение, впрочем, не решает главную проблему: можно ли ограничить свободу скупки долгов и перехвата инициативы до возбуждения дела о банкротстве?

Более универсальное разъяснение ВС попытался дать в п. 21 постановления N54: переход прав кредитора к третьему лицу может быть признан несостоявшимся, если будет доказана недобросовестность этого лица, его намерение причинить вред кредитору либо должнику. Доказать такое намерение, однако, всегда сложно. В качестве примера злоупотреблений ВС приводит неполное погашение требования, но это наиболее простой случай: ст. 313 ГК прямо запрещает лицу, получившему только часть прав кредитора, использовать их в ущерб этому кредитору. А для ситуаций, когда долг по отдельно взятому кредитному договору третье лицо погашает полностью, универсального решения ВС пока не нашел.